Максим Тесли , Вова Седых , Он Юн – Сообщество друзей, оставленных судьбой

Максим Тесли , Вова Седых , Он Юн – Сообщество друзей, оставленных судьбой Lyrics

Artist: Максим Тесли , Вова Седых , Он Юн
Song: Сообщество друзей, оставленных судьбой

В широких шляпах, длинных пиджаках
С тетрадями своих стихотворений
Давным-давно рассыпались вы в прах
Как ветки облетевшие сирени.Вы в той стране, где нет готовых форм

Где всё разъято, смешано, разбито
Где вместо неба — лишь могильный холм
И неподвижна лунная орбита.Там на ином, невнятном языке
Поёт синклит беззвучных насекомых

Там с маленьким фонариком в руке
Жук-человек приветствует знакомых.Спокойно ль вам, товарищи мои?
Легко ли вам? И всё ли вы забыли?
Теперь вам братья — корни, муравьи

Травинки, вздохи, столбики из пыли.Теперь вам сестры — цветики гвоздик
Соски сирени, щепочки, цыплята…
И уж не в силах вспомнить ваш язык
Там наверху оставленного брата.Ему ещё не место в тех краях

Где вы исчезли, лёгкие, как тени
В широких шляпах, длинных пиджаках
С тетрадями своих стихотворений
Пацаны хотели писать стихи, прозу и пьесы

Не особо заботясь о вопросах пользы или морали
Рассуждать о вещах никому, кроме них, неинтересных
За это их, естественно, расстреляли
Выслали из столиц, сгноили по лагерям

Разлучили с семьями, повыгоняли с работ
А на каждом допросе каждый из пацанов повторял
Что они не готовили государственный переворот
Им вообще всё равно какой государственный строй

Лишь бы писать стихи, пьесы и прозу
Литература необязательно должна быть такой
Чтоб приносить государству пользу
И они умирали от голода или побоев

Молчали до конца жизни, зализывая раны
Игнорировать государство нельзя, дело такое –
Это очень склочная и обидчивая дама
Вот он сгорбленных в клетке, к подбородку колени прижаты

Врач говорит: “Ну-с, проверим еще раз. Год рожденья 905-ый?
Всё верно, гражданин Ювачёв? Ну, что ж вы молчите?”
Но он не движется, он заключён, в тела сыром граните
Только глаза на лице исчезающем, будто два голубых пламени

Врач уходит и оставляет его за двери металлической ставней
А ветер с Невы в трубах гудит и бродит за стенами близко
Вдруг, шорох, в двери щель – влетает с баландою миска
Ювачёв сползает с койки, куда когда-то ложился Дандан

Из-за стены, шевелясь беспокойно, смотрит усач таракан
Тараканище – он добровольный узник, и в глазах его насекомых
Человек по бетону ползёт за едой, грязный, худой и сломленный
Все поэты с рождения прокляты временем, местом, судьбой

И вот Ювачёв в камере мокрой встречает блокадный 42-ой
Новогодняя ночь, синяя, над крестами зажглась искрами
И железная миска упала из рук и зазвучала выстрелом…
Ранним утром, 20-го июля, в 37-ом

На мостовую солнца лучи падали иглами дартса
В компании двух людей покинул Большой дом
“Куда так рано, Коля? Вообще, как дела?”
Потом увидел тех двоих и сразу всё понял

Ранним утром Шпалерная мирно спала
Олейников улыбнулся: “Жизнь прекрасна, Тоня!”
Руки за спину, он залез в фургон
Солнце жарило, но холодно было, как в склепе

Николай Олейников покинул Большой дом
А в фургон залезал – Макар Свирепый…
Спокойно ль вам, товарищи мои?
Легко ли вам? И всё ли вы забыли?

Теперь вам братья — корни, муравьи
Травинки, вздохи, столбики из пыли.Теперь вам сестры — цветики гвоздик
Соски сирени, щепочки, цыплята…
Find more lyrics at https://dcslyrics.com

Сообщество друзей, оставленных судьбой Lyrics – English Translation

In wide hats, long jackets
With notebooks of their poems
A long time ago you crumbled to dust
Like branches flying lilacs. You are in the country where there are no ready -made shapes

Where everything is buried, mixed, broken
Where instead of the sky – only a grave hill
And the moon orbit is motionless.
Singing Sinclite of soundless insects

There with a small flashlight in the hand
The beetle-man welcomes acquaintances. Do you, my comrades?
Are you easy? And did you forget everything?
Now the brothers are the roots, ants

Blades, sighs, dust columns. Now sister – flowers of cloves
Nipples of lilacs, brushes, chickens …
And unable to remember your language
There is upstairs the left brother. So there is no place in those parts

Where you disappeared, light ones, like shadows
In wide hats, long jackets
With notebooks of their poems
Boys wanted to write poetry, prose and plays

Not really caring about issues of benefit or morality
Talk about things to anyone except them, uninteresting
For this, of course, they were shot
Sent from the capitals, burned in camps

Separated from families, devastated from work
And at each interrogation, each of the boys repeated
That they did not prepare a coup d’etat
They don’t care what state system does not care

Just to write poetry, plays and prose
The literature does not have to be such
To benefit the state
And they were dying of hunger or beatings

Silent until the end of life, licking the wounds
It is impossible to ignore the state, the matter is –
This is a very squabble and touchy lady
Here it is hunched in a cage, knees pressed to the chin

The doctor says: “Well, we will check again. The year of birth 905?
That’s right, citizen Yuvachev? Well, why are you silent? ”
But he does not move, he is enclosed, into the bodies of granite cheese
Only eyes on the face of a disappearing face, like two blue flames

The doctor leaves and leaves him outside the doors of the metal shutter
And the wind from the Neva is buzzing in the pipes and wandering behind the walls close
Suddenly, a rustle, the gap is in the door – a bowl flies with the balance
Yuvachev slides off the bunk, where Dandan had once fallen

Assach Tarakan is looking at the wall of the wall, moving restlessly
Tarakanische – he is a voluntary prisoner, and in the eyes of his insects
A person in concrete crawls behind food, dirty, thin and broken
All poets from birth are damned by time, place, fate

And then Yuvachev in the cell of the wet is met by the blockade 42nd
New Year’s Eve, blue, sparks lit over the crosses
And the iron bowl fell out of her hands and sounded with a shot …
In the early morning, July 20, in the 37th

On the pavement of the sun, the rays fell with the needles of Darts
In the company of two people left a big house
“Where is so early, Kolya? In general, how are you?”
Then I saw those two and immediately understood everything

In the early morning, the trellis was sleeping peacefully
Oleinikov smiled: “Life is beautiful, Tonya!”
Hands behind his back, he climbed into the van
The sun was fried, but it was cold, like in a crypt

Nikolai Oleinikov left a big house
And he climbed into the van – Makar fierce …
Are you calm, my comrades?
Are you easy? And did you forget everything?

Now the brothers are the roots, ants
Blades, sighs, dust columns. Now sister – flowers of cloves
Nipples of lilacs, brushes, chickens …
Find more lyrics at https://dcslyrics.com

Максим Тесли , Вова Седых , Он Юн Lyrics – Сообщество друзей, оставленных судьбой

Please support our site by sharing it.
And please follow our site to get the latest lyrics for all your favourite songs.

Please support the artist and us by purchasing your favourite music thru our Amazon Music and Apple Music links 🙂

Release Year: 2018